В одно февральское утро Каффиа Дьялло вышла из своей палатки в регионе Каффрин (Сенегал). Одна была счастлива: всего два дня назад у нее родился еще один внук. «Чудесный малыш», - сказала она, - «правда, хотелось бы, чтобы он весил чуть больше».
По традиции они будут ждать семь дней, прежде чем дадут ему имя. Каффиа оказала дочери помощь в родах и приняла ребенка в их палатке, окруженной стадами коров, овец и коз посреди сухих кустарников за много километров от ближайшего медицинского центра. Для Каффиа в этом не было ничего нового. Она сама выросла в семье полукочевых скотоводов, которые со сменой сезона перегоняют свои стада на новое место, как и 800 тысяч других скотоводов Сенегала и миллионы скотоводов на территории всего Сахельского региона.
Поскольку условия на 75% территории Сахеля слишком засушливы для того, чтобы скотоводы вели оседлый образ жизни, они приспособились к этому, перегоняя свои стада в зависимости от наличия воды и пастбищ. «Наша семья всегда занималась отгонным животноводством, и я стала перегонять наши стада, когда мне исполнилось 15 лет», – объясняет Каффиа. – «Но теперь, когда я постарела, я остаюсь в деревне и забочусь о внуках. Этот год был исключением из-за беременности моей дочери».
Здесь изменение климата – реальность
Каждый год при первых признаках засухи, которые появляются в начале ноября, когда реки начинают мелеть, а площадь пастбищ сокращается, семья покидает Подор, район на севере страны вблизи границы с Мавританией, и едет на юг. Они путешествуют на повозке в поисках корма для собственного стада и тех гуртов, за которыми они ухаживают по поручению своих дядьев, кузенов и других фермеров из своей деревни, которые тоже выращивают скот.
«Когда наши животные съедают всю траву, мы едем на юг, иногда добираясь даже до границы с Гамбией», – говорит Каффиа. У нее усталые глаза, а кожа на лице высохла в результате многолетнего воздействия палящего солнца, ветра и пыли.
Группы скотоводов, состоящие из нескольких семей, нередко кочуют в течение многих месяцев. Когда в июне снова начинают выпадать дожди, они возвращаются на север. Однако, как сказала Каффиа, «в этом году нам пришлось покинуть дом в октябре, так как трава стала исчезать раньше».
Здесь изменение климата – это не мнение, а реальность. Дождливые сезоны становятся короче, а периоды засухи длиннее и иногда продолжаются до девяти месяцев. В 2010 году засуха была особенно тяжелой. Согласно оценкам, в Нигере от нее погибли более 4,8 млн голов скота (примерно 25% всего поголовья), что нанесло экономике страны ущерб, превышающий 700 млн долларов США.
Шаткое равновесие
И хотя маршруты меняются в зависимости от наличия водных источников, пастбищ и ограничений, связанных с ростом нестабильности в этом регионе, скотоводы, как правило, выбирают одни и те же пути. В результате между местными фермерами и скотоводами возникают прочные связи.
«Каждый год мы устраиваем становья вблизи одних и тех же деревень, где продаем свою продукцию, покупаем еду и берем воду из коллективных колодцев. В случае необходимости мы идем к местному врачу или получаем помощь в уходе за скотом», – говорит Каффиа, у которой «около» 250 коз и овец и десяток коров. В Сахеле ни один пастух из суеверия никогда не скажет точно, сколько у него голов скота.
Роль полукочевых скотоводов обычно недооценивается. Обеспечив экологическую устойчивость своей деятельности раньше чем кто-либо другой – благодаря экстенсивным методам выращивания скота и мобильности стада – они оказывают множество жизненно важных услуг. Они помогают улучшить обширные территории непахотных земель и являются экономическими легкими этого региона. Кроме того, выпасая свои стада на полях после сбора урожая и тем самым удобряя почву, они способствуют повышению продуктивности сельского хозяйства, а продавая в пути молоко и скот, они укрепляют продовольственную безопасность.
При том, что такое сосуществование, в целом, гармонично и является частью беспроигрышного экологического цикла, оно также может быть источником напряженности. Воды становится все меньше, а фермеры расширяют посевные площади по мере роста населения, захватывая пастбищные угодья и коридоры отгонного животноводства.
«Пришлые скотоводы прибывают все раньше и раньше, еще до окончания сбора урожая, и иногда их скот уничтожает наши поля», – говорит Хамадж Барри, староста деревни, расположенной рядом со становьем семьи Каффиа.
В последние годы ситуация осложнилась из-за продолжительных засух, роста нестабильности в ряде стран Сахельского региона и введения все бóльших ограничений на передвижение скота и скотоводов между государствами Западной Африки. Это стало серьезным ударом для традиционных способов содержания скота и привело к увеличению частоты и потенциальной тяжести конфликтов.
PRAPS: проект в поддержку миллионов семей полукочевых скотоводов и фермеров, занимающихся пастбищным скотоводством
Несмотря на возникшие проблемы, ситуация в деревне Хамаджа с некоторых пор остается спокойной. Скотоводы и жители деревни научились слушать друг друга и обсуждать вопросы, чтобы найти решения.
«Мы радушно встречаем скотоводов и показываем им, где они могут разбить свое становье», – говорит Хамадж, который также возглавляет комитет по диалогу, обеспечивающий социальное посредничество. – «Кроме того, мы рассказываем их об их правах и обязанностях».
Такие комитеты дополняют другие меры, которые правительство Сенегала принимает с 2015 года в рамках проекта «Поддержка пастбищного животноводства в регионе Сахеля» (PRAPS). Целью PRAPS, осуществляемого в шести странах Сахеля – Буркина-Фасо, Чаде, Мали, Мавритании, Нигере и Сенегале – является защита систем пастбищного животноводства за счет совершенствования управления ресурсами и охраны здоровья животных. Проект призван облегчить доступ к рынкам, диверсифицировать источники доходов семей полукочевых скотоводов и урегулировать конфликты. Проект финансируется за счет средств Всемирного банка, который выделил на его реализацию 248 млн долларов США через Международную ассоциацию развития (МАР), а координатором проекта является Постоянный межгосударственный комитет по борьбе с засухами в Сахеле (CILSS).
